Как из языка сделать художественную литературу?

У Екатерины Манойло есть роман, который называется «Отец смотрит на запад». Прекрасное название, цепляет сразу. Хочется прочесть, хотя еще не знаешь, о чем книга. Я уже прочел, но о смысле названия продолжаю думать. И восхищаться мощным талантом писательницы. Обожаю находить и отмечать для себя новые образы. Вот только один пример. Это уже в конце романа, много ужасов произошло, события накаляются, кульминация близка, и непонятно, выживет ли главная героиня повествования. Озлобленный, склонный к безнаказанному насилию мужчина, садится в машину, чтобы догнать свою жертву.

Тулин задергал рычаг коробки передач. «Жигули» сначала помолчали, словно не желая вмешиваться в ход событий, затем долго и гортанно прокашливались и наконец завелись.

Машина не сразу завелась, потому что «не хотела вмешиваться в ход событий»! Как это прекрасно сказано. Даже неодушевленный предмет не хочет участвовать в преступлении, а человек уже завелся и не может остановиться…

Это и есть литература, потому что дело не в сюжете (который остросюжетный!) и не в проблематике (которая наша, современная, болит, кричит, плачет и рвется наружу), а в языке. Кажется, ведь это так просто придумать такой образ. Все слова известны. И все сто раз сидели в машине и знают, что такое, когда двигатель не сразу заводится. А вы попробуйте описать это так, как сделала Екатерина Манойло. Ключ зажигания есть только у писателя.