«Это моя корова»

Как известно, кот Матроскин считал корову своей, хотя взял ее напрокат. В тот момент она не была его собственностью, но он сразу назвал ее своей. Кто помнит текст книги Успенского, тот знает, что вопрос о собственности там возникает не один раз (корова государственная, но теленок наш, холодильник государственный, но мороз в нем – наш и т.д.). «Моя корова» - это невинный сдвиг в понятии, кажется, что все понимают, о чем речь и не замечают подмены. Но подмена – налицо, и не всегда она бывает безобидной. Вот цитата из книги Клайва Льюиса «Письма Баламута»:

«Мы учим не замечать разного значения притяжательных местоимений - той отчетливой градации, которую нетрудно увидеть, сопоставив выражения «мои сапоги», «моя собака», «моя горничная», «моя жена», «мой начальник» и «мой Бог». Мы учим сводить эти значения к тому, которое присутствует в выражении «мои сапоги». Даже ребенка можно приучить, чтобы он говорил «мой медвежонок» не в смысле «старый, любимый и живой, с которым у меня совершенно особые отношения» (ибо это именно то, чему учит их Враг, если мы не будем бдительны), а «тот, которого я могу разорвать в клочья, если захочу». Что же касается другого конца шкалы, мы приучаем людей говорить «мой Бог» в смысле, не совсем отличающемся от «мои сапоги», то есть имея в виду «Бога, к Которому я взываю на богослужениях» или «у Которого я так хорошо устроился».

Это очень глубокий отрывок из прекрасной книги. Всем советую почитать. Но сейчас я привел его для того, чтобы проиллюстрировать, как одно слово может менять смыл целого. Мы не замечаем сдвига понятий. Мы часто не обращаем внимание на нашу речь. И значит – на наше мышление. Внимание к каждому слову – это то, с чего стоит начинать обучение. Это внимание дается с трудом. Умные авторы, такие, например, как Клайв Льюис помогают нам в этом.

И кстати, у Успенского в книге «Дядя Федор, пес и кот» нет фразы: «Моя корова! Что хочу, то и делаю». Это из анекдота. И это тоже прекрасный пример сдвига понятий.